Соседи по планете Млекопитающие - Страница 61

Известно, что многие хищники не трогают мертвечину. И, будто зная это, опоссум при малейшей опасности «притворяется» мертвым. Притворяется так ловко, что у американцев стало обычным называть притворщика «опоссумом» или «играющим опоссума». Но опоссум не просто «играет» — он так входит в роль, что ни шлепки, ни удары, ни боль не заставляют его «ожить». Долгое время люди считали, что это мнимая смерть — каталепсия, то есть состояние, когда животное действительно цепенеет, становится нечувствительным к внешним раздражителям. Сейчас стало известно, что у животных в клетках мозга все время возникают электрические импульсы. Причем во сне — одни импульсы, в обморочном состоянии — иные, в состоянии бодрствования — третьи. Так вот, когда на специальном аппарате записали импульсы «умершего» опоссума, выяснилось, что его мозг в это время работает особенно четко и напряженно, будто животное лихорадочно соображает, как же выйти из сложившейся ситуации.

Такие ухищрения спасали опоссума от его естественных врагов, спасали и от людей, пока шубы и воротники из меха опоссума не стали модными. И спокойной жизни зверя пришел конец!

Сколько видов опоссумов — точно не известно, но, по крайней мере, их не менее 60. Среди них большинство представителей так называемой тропической формы — жители Центральной и Южной Америки. Из них наиболее известный — очень красивый, пушистый, или шерстистый, опоссум. Сумки у него нет, и голенькие детеныши висят, прицепившись к соскам мамаши. Подросшие опоссумята облепляют мамашу со всех сторон и так живут на ней до тех пор, пока не станут самостоятельными.

Пушистые опоссумы больше, чем другие представители этого семейства, проводят времени на деревьях. А наиболее распространенный — североамериканский опоссум. Он вообще не считает нужным придерживаться общепринятых для диких зверей правил — лезет к людям, особенно если у людей есть курятники (чем вызывает справедливый гнев владельцев этих курятников), и даже проявляет некоторые склонности к политике: как свидетельствует В. Песков, одного опоссума поймали неподалеку от здания ООН, куда зверек, очевидно, направлялся.

Всего этого нельзя сказать о мышевидных опоссумах, составляющих основную часть семейства (их более 40 видов). Эти небольшие зверьки — самый крупный из них длиной не более 15–17 сантиметров — живут в уединенных местах (многие — в горах) и редко появляются вблизи человеческого жилья.

Еще в большей степени это относится к водяному опоссуму, или плавуну, — очень скрытному и редкому зверьку, который селится у небольших тихих речек и ручьев.

Насекомоядные

В этот отряд, состоящий, по мнению одних ученых, из 7 семейств и 3 подсемейств, а по мнению других — из 10 семейств, входят такие разные животные, что даже трудно вообразить их родственниками. Ну действительно, что общего между колючим ежом и подземным жителем — кротом? Тем не менее они родственники. У них были общие предки, жившие еще 135 миллионов лет назад, когда по нашей планете бродили динозавры. От этих предков у современных насекомоядных сохранились некоторые признаки. Один из них, наиболее важный для зоологов-систематиков, — это особый узор на коренных зубах. Не будем вдаваться в подробности, почему именно этот признак так важен, а обратимся к одному из наиболее типичных и наиболее распространенных представителей отряда, объединенных в семейство Ежовых.

Ежей на Земле около 15 видов. Четыре вида живут в нашей стране. А из этих четырех — самый известный европейский (хоть и живет в Азии тоже), или обыкновенный, еж. Он, в общем-то, и правда обыкновенный, точнее, обычный. Его можно встретить и в лесу (если лес не сырой), и в роще, и в парке, и совсем рядом с человеком — в саду. Еж бегает не таясь, шуршит листьями, громко посапывает, причмокивает, когда ест. Почувствовав опасность, он свертывается клубком (для этого у него на спине множество специальных мышц), прячет незащищенную мордочку и брюшко и выставляет свои иглы. Эти иглы (их часто называют «колючки»), конечно, помогают. Однако еж все-таки переоценивает их: у некоторых хищных птиц достаточно длинные когти, к тому же «ладони» у них покрыты толстой кожей, и колючки ежа им не страшны. У лисы таких «рукавиц» нет, но и она, говорят, может полакомиться ежатиной, если поблизости имеется водоем или хотя бы лужа: осторожно, чтобы не наколоть лапы, покатит она колючий клубок к воде. Закатит его в воду, там еж волей-неволей должен развернуться. Лисе же только этого и надо. А ведь еж мог бы заранее, едва заметив лисицу, постараться ускользнуть от нее, например спрятаться в какую-нибудь нору, забраться под валежник. Но еж не делает этого, — видимо, слишком надеется на свои иглы.

Впрочем, некоторые виды ежей, как установил недавно американский исследователь Э. Д. Броди из Нью-йоркского университета, усиливают действие своего «колющего оружия», смазывая иглы ядовитой жидкостью. А так как у самих ежей яда нет, то они «занимают» яд у жаб: прокусывают околоушные железы этих земноводных, где содержится ядовитая жидкость, и смазывают ею иглы.

Броди испытывал на себе и на нескольких добровольцах «отравленное оружие» ежей и убедился, что оно намного эффективнее: просто укол игл вызывает кратковременную боль, а укол игл, смазанных ядовитыми выделениями жабы, вызывает сильное жжение, которое не проходит в течение часа.

Любопытно, что такое поведение ежей — не случайное, а скорее, врожденное: оно проявляется уже у слепых ежат в возрасте 15–16 дней, когда они слизывают ядовитые вещества с игл матери и наносят его на свои иголки.